Совершенно новое понимание задач алхимии было изложено в трудах
основоположников технической химии Ваноччо Бирингуччо (1480-1539) "О
пиротехнии" и Георга Бауэра (1494-1555), более известного как Агрикола,
"De Re Metallica". Сочинения этих авторов представляли собой своего
рода энциклопедии, посвящённые минералогии, металлургии, горному делу,
производству керамики, т.е. технологическим процессам, предполагающим
химические операции с веществами. Характерной особенностью трудов
представителей технической химии стало стремление к максимально ясному,
полному и достоверному описанию опытных данных и технологических
процессов. Именно в поисках способов совершенствования химической
технологии Бирингуччо и Агрикола видели задачу алхимии. Начиная с
Парацельса, европейская алхимия развивает темы ятрохимии - поисков
долголетия и бессмертия. Задача «целения» неблагородных металлов и
превращения их в золото уступает место целению несовершенства человека
и превращается в поиски долголетия и бессмертия. Как и китайские
алхимики, Парацельс был занят получением «питьевого золота»,
позволяющего достичь исцеляющей организм трансмутации. Алхимия
Парацельса фокусировалась на микрокосме, решая вопросы универсальной
медицины в поисках Меркурия или эликсира жизни. Обе - практическая и
теоретическая - алхимии широко пользовались символическим языком,
создав одновременно пояс защиты от притязаний со стороны непосвященных.
Задача облагораживания неблагородных металлов и превращения низкой
субстанции в высокую служила глубокой аналогией и, как в Новом Завете,
формулировалась как задача излечения немощного и больного человека и
превращения его в «нового человека под новыми небесами». Немецкий
врач и алхимик Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм, вошедший в
историю под псевдонимом Парацельс (1493-1541) стал основоположником
другого рационального направления в алхимии – ятрохимии (от греческого
ιατροσ – врач). В теоретическом отношении Парацельс являлся
классическим алхимиком – он разделял древнегреческое учение о четырёх
элементах-стихиях и арабскую теорию трёх принципов. Парацельс не был
чужд мистике – он занимался поисками эликсира жизни и даже утверждал,
будто нашёл его; в его сочинениях можно найти подробный рецепт
приготовления гомункулуса. Однако, подобно Авиценне, Парацельс
негативно относился к идее трансмутации металлов (не отрицая, впрочем,
принципиальной возможности трансмутации). Парацельс утверждал, что
задача алхимии – изготовление лекарств: "Химия – один из столпов, на
которые должна опираться врачебная наука. Задача химии вовсе не в том,
чтобы делать золото и серебро, а в том, чтобы готовить лекарства".
Медицина Парацельса основывалась на ртутно-серной теории. Он считал,
что в здоровом организме три принципа – Ртуть, Сера и Соль – находятся
в равновесии; болезнь представляет нарушение равновесия между
принципами. Для восстановления равновесия Парацельс использовал в
медицинской практике многие лекарственные препараты минерального
происхождения – соединения мышьяка, сурьмы, свинца, ртути и т.п. – в
дополнение к традиционным растительным препаратам. Вследствие
резко усилившихся миграций людей, способствующих распространению
инфекционных заболеваний (что усугублялось царящей в средневековой
Европе тотальной антисанитарией), борьба с эпидемиями приобрела во
времена Парацельса чрезвычайное значение. Благодаря несомненным
успехам, достигнутым Парацельсом в медицине, его взгляды завоевали
широкое признание. К представителям ятрохимии (спагирикам, как называли
себя последователи Парацельса) можно отнести многих известных алхимиков
XVI - XVII веков.
Андреас Либавий
Андреас Либавий (1540-1616) прославился первым в истории учебником
химии. В своих трудах «Алхимия» (1597) и «Полное собрание
медико-химических сочинений» (1597) систематизировал практические
сведения по химии того времени. «Алхимия» долгое время служила основным
учебным пособием при изучении химии на медицинских факультетах. Алхимию
Либавий определяет, «как искусство извлекать совершенные магистерии и
чистые эссенции из смешанных тел». Все это нужно для медицины,
металлургии (в том числе для трансмутации металлов) и для повседневной
жизни. Алхимия, согласно Либавию, состоит из двух разделов: энхерия (oт
греч. «вручение»), или описание методов и операций, и химия, или
описание веществ, их получения и их разнообразных свойств. Соглашаясь с
Парацельсом в том, что главная задача алхимии состоит в служении
медицине, Либавий, тем не менее, считал, что трансмутация возможна, и
её осуществление явится венцом науки. В то же время Либавий критиковал
мистические элементы в учении Парацельса. Важную роль в развитии
рациональной алхимии сыграл Иоганн Рудольф Глаубер (1604-1670),
разработавший способы получения целого ряда неорганических веществ.
Другой известный алхимик Отто Тахений (1620-1699) попытался внести
изменения в ртутно-серную теорию, утверждая, что все соли образованы
двумя принципами – кислотой и щёлочью. Ещё один представитель
ятрохимии Ян Баптист ван Гельмонт (1577-1664) был одним из первых
учёных, поставивших вопрос об истинных простых составных частях сложных
тел. Подвергая сомнению аристотелевские стихии и принципы алхимиков
на том основании, что их присутствие невозможно обнаружить в составе
большинства тел, Ван Гельмонт предлагал считать простыми телами лишь
те, которые могут быть выделены при разложении сложных тел. Так,
поскольку при разложении растительных и животных веществ всегда
выделялась вода, Ван Гельмонт считал её простым телом и главной
составной частью сложных тел. В поисках других простых тел Ван Гельмонт
много экспериментировал с металлами. Он доказал, что при растворении
серебра в крепкой водке (азотной кислоте) металл лишь меняет форму
своего существования и может быть вновь выделен из раствора в том же
количестве. Этот опыт интересен и как один из первых примеров
количественного исследования явления. В целом рациональные
течения в алхимии – ятрохимия и техническая химия – достигли довольно
значительных экспериментальных успехов и заложили основы для научной
химии, становление которой начинается в середине XVII века. Не следует,
однако, считать, что появление научной химии автоматически означало
конец "классической" алхимии. Алхимические традиции сохранялись в науке
ещё долгое время, и многие выдающиеся естествоиспытатели продолжали
считать трансмутацию металлов возможной.