Личины - Оружие и доспехи - Каталог статей - Архив популярных исторических статей


HISTORY	Пятница, 19.04.2024, 20:00 Приветствую Вас Странник \| RSS Главная \| Каталог статей \| Регистрация \| Вход

Меню сайта

Содержание

Экскурс в историю [6]

Основные сведения об истории европейских государств.

Справочный материал [8]

Оружие и доспехи [8]

Интересное [29]

Рыцарские ордена [28]

Крестовые походы [5]

Тайные общества [14]

Мини-чат

Наш опрос

Главная » Статьи » Оружие и доспехи

Личины

Личины

Установившаяся традиция рисует нам средневековых русских дружинников в традиционных сфероконических шлемах с открытым лицом. Ясным и мужественным взором они встречают врага, демонстрируя свое бесстрашие под градом падающих стрел, в жестокой копейной сшибке или рубке на мечах и саблях.

Однако это не совсем так. Условия боевой действительности – тактика таранных копейных сшибок железных сомкнутых строев в рыцарских столкновениях на Западе, противостояние атакам летучей степной конницы под густым градом стрел на Юге и Востоке – постоянно заставляли как воинов, так и оружейников искать соответствующие формы доспехов, включая полную защиту головы и лица.

Рис.1 Шлем из Вальсгарде-8 (фотография из книги Peuple nordique)

Наиболее раннее появление на Руси наголовий с круговой кольчужной бармицей, привешенной к венцу шлема, а спереди пришнурованной к нижнему краю стальной полумаски, можно предполагать не позднее 10 столетия на шлемах скандинавского типа (например, шлема из Гьермундбю, Норвегия). Это подтверждается находкой в Киеве фрагмента полумаски, очень похожей на полумаску шлема из Гьермундбю. Эти шлемы восходят к более ранним образцам «Вендельского периода» (например, знаменитый шлем из Вальсгарде, Швеция, см. рис.1). Вполне естественно предположить, что такие шлемы могли быть занесены на Русь служилыми варяжскими дружинами или отрядом следующих в Царьград викингов. Наиболее вероятно, однако, что у большинства таких шлемов кольчужная бармица не подвешивалась к полумаске (либо ее вообще не было), оставляя нижнюю часть лица открытой.

Более четкие свидетельства использования закрытых боевых наголовий фиксируются с появлением и развитием постоянного воинского служилого контингента – конных княжеских и боярских дружин удельного периода – с 12 в., когда они входят в плотный боевой контакт с бесчисленными ордами степных соседей: торков и половцев. Так, по летописным источникам, под 1151 г. известен случай, когда воины киевского князя Изяслава Мстиславича, не узнав его, раненого, под закрытым шлемом и приняв за вражеского командира, стали наносить ему удары мечом, разрубив шлем "до лба".²

Примерно в это же время на Руси, а затем и у половцев появляются глубокие куполообразные шлемы (тип 4 по классификации А.Н.Кирпичникова ), наиболее ярким представителем которых является золоченый шлем Ярослава Всеволодовича (Оружейная Палата Московского Кремля), а также практически полностью сохранившийся экземпляр, найденный около с. Никольское (Государственный Эрмитаж), шлем из кургана Чингул, шлем из развалин церкви св. Ирины в Киеве, фрагментированый шлем из Изяславля и др. Эти шлемы, снабженные мощным наносником с околобровными, околокглазными выкружками или рельефной полумаской (уже значительно отличающейся по технике изготовления и форме от киевской полумаски или полумаской шлема эпохи викингов из Гьермундбю), имели плотную кольчужную круговую бармицу, защищающую шею, плечи, а также нижнюю часть лица.

К началу 14 века начинают появляться шлемы с коротким наносником, образованным двумя выкружками для глаз в глубоком венце, к которым подвешивается также полная круговая бармица, но уже без всяких жестких усилений (подглазных дужек полумасок или наносников). Такая кольчужная «вуаль» - явное влияние Востока, хотя иногда она соседствует с кольчужным лицевым клапаном, который в отстегнутом состоянии позволяет открыть лицо воина - что широко использовалось в Западной Европе в течение рассматриваемого периода (12-14вв. включительно).

По всей видимости, в результате поиска новых форм усиления защитных свойств боевого наголовья к началу 13 века в русско- половецком ареале (Поросье, причерноморские степи, Поволжье), был выработан вариант полной защиты лица с помощью жесткого металлического забрала, получившего название личина. Сам термин, встречающийся в древнерусской литературе, как нельзя лучше характеризует назначение предмета – второе, ненастоящее лицо (в переносном смысле этот термин широко используется и в наше время). И это как раз подчеркивает тот факт, что изначально забрало получило свое название из-за антропоморфной формы. При этом наряду с высокими защитными свойствами железная маска, выкованная в форме «холодного» человеческого лица, своей строгой невозмутимостью и пустыми черными глазницами на фоне блестящей стали, не могла не оказывать ужасающего психологического воздействия на противника. Особенно это проявлялось в разгар жаркого рукопашного боя, когда застывшее бесстрастное лицо разительно контрастировало со всей окружающей обстановкой схватки, перенасыщенной неимоверным напряжением душевных и физических сил, перехлестом эмоций и кипучих страстей бойцов в пылу яростной вооруженной борьбы. По всей видимости, именно этот фактор воздействия на врага казался одним из наиболее значимых для восточноевропейских оружейников. И даже ограничение обзора и ухудшение качества вентиляции под личиной (по сравнению, например, с синхронными западноевропейскими горшкообразными шлемами, имеющими специальные прорези для дыхания), не остановило их боевого применения.

Вопрос о боевом использовании личин не вызывает никаких сомнений практически у всех авторов по военному делу средневековой Руси за исключением Н.В. Пятышевой.³, которая в своей книге "Железная маска из Херсонеса", воспринимая буквально достаточно давний тезис А.Н. Кирпичникова о «плотном прилегании маски к лицу воина», пытается, совершенно справедливо указывая на травмопасность, ухудшение обзора и затруднение дыхания при подобном ношении маски, а также привлекая впечатляющий ряд этнографических и исторических параллелей, опровергнуть факт боевого назначения маски вообще, заменяя его чисто обрядовым. Однако личины просто не могли плотно прилегать к лицу, поскольку крепились снаружи шлемов, надевавашихся на достаточно толстые подшлемники. Экспериментальные данные, полученые в ходе эксплуатации копий шлемов с личинами подтвердили, что несмотря на уменьшении обзора, такие шлемы вполне эффективны и могли применяться даже в дительных боях – как верхом, так и в пешем строю. Кроме того, обстоятельства находки ряда масок - в дружинных погребениях в месте со шлемами и другим оружием, на местах монгольских погромов, наличие явных следов от ударов и т.п. – не оставляют в этом плане никаких сомнений: это забрала боевых шлемов.

Некоторые классифицирующие признаки

Маски из Поросья, где могли селиться «свои поганые» - торки (черные клобуки), половцы-конфедераты, перешедшие на службу киевским и черниговским князьям, а также изделия из Херсонеса и Кубани имеют ряд сближающих их черт – усы, иногда короткие бороды и накладные бронзовые уши с кольцами для крепления шнура. Некоторые личины из этой серии найдены в комплекте с характерными однотипными пирамидальными шлемами (тип 5 по классификации А.Н. Кирпичникова). Все это позволяет рассматривать их как продукт если и не одной мастерской, то одного ремесленного региона. При этом характерные усы по утверждению М.В. Горелика должны духовно сближать воина, опустившего забрало с образом "половецкого эпического богатыря древней алтайской традиции"6 По всей видимости, такая мода на соответствующие заказы киевским оружейникам позволяет выделить их в отдельную группу антропоморфных забрал. Все это, однако, не исключает и местного производства под влиянием распространения русских изделий. В частности, отсутствие усов и ушей на масках из Булгар и Ротмистровки позволяют рассматривать их как результат тесного военного взаимодействия с южнорусскими землями, а ярко выраженная монголоидность личины из Ротмистровки заставляет видеть здесь продукт мастера-кочевника, возможно работавшего уже после монгольского погрома и нивелирования русского влияния на оставшихся в данном регионе половцев. Вполне вероятно, также, что эта маска могла быть изготовлена и пленным мастером (русским или среднеазиатским) по заказу знатного монгола. Известно, что ордынцы тщательно отбирали для своих производственных нужд всех искусных ремесленников из защитников захваченных городов, безжалостно предавая мечу и огню все остальное население.

Достаточно важным элементом в системе классифицирующих признаков маски наряду с конструктивными особенностями могла бы служить система ее крепления к шлему. К сожалению, маски исследованы очень плохо. Неизвестно даже, изготовлены они все из одного листа или же собраны из нескольких деталей. Несколько яснее обстоит дело с системой крепления.

Рис.2 Шлем из Саттон Ху

Гипотетически, самым простым и ранним способом крепления должно быть жесткое крепление, когда маска крепится к шлему заклепками, аналогично тому, как крепились к шлемам уже упоминавшиеся полумаски шлемов вендельской эпохи и эпохи викингов. Знаменитая маска парадного англо-саксонского шлема 7 в. из погребения у Саттон Ху также жестко крепилась к куполу (см. рис.2). В 12 веке европейские рыцарские шлемы, перед тем как превратится в хрестоматийные горшкообразные "топхельмы", некоторое время напоминали неглубокие металлические каски с плоским верхом и жестко закрепленым забралом, полностью закрывавшим лицо. Однако практически во всех этих случаях забрало онтительно невелико, с большими отверстиями для глаз, что в некотором роде компенсирует их жесткую закрытость. Подобный –жесткий- способ крепления можно было бы предполагать на масках из Серенска и Изяславля, на которых следов крепления не обнаружено, и Липовца, на которой также не видно следов шарнира и которая явно была отделена от шлема перед помещением его в могилу. Но маски из Серенска и Изяславля сохранились плохо, а отсутствие одного уха на маске из Липовца заставляет предположить, что шлем был поврежден еще до захоронения, да и отделить маску от шарнира гораздо легче, чем отломать ее от системы жестко поставленных заклепок.

Таким образом, существование жесткого крепления можно предполагать, но строго доказать пока нельзя - по крайней мере до подробного обследования масок из Липовца и Серенска. Более того, вероятность длительноо существования такого варианта достаточно мала – слишком это неудобно.

Второй способ крепления должен был позволять поднимать маску и возможно отстегивать ее, что было совсем нелишне в степи. Судя по остаткам крепления на лбах масок из Волжской Булгарии и Ковалей, личина крепилась к шлему или на шарнире, или на петле, цеплявшейся за крюк на шлеме. В боевом положении она могла в буквальном смысле "притягиваться за уши" к тулье шлема с помощью ремней или шнуров, пропущенных через кольца в ушах, которые явно не были только украшением, но и нужной, функциональной деталью, о чем свидетельсьвует тот факт, что утраченное еще при жизни владельца кольцо на маске из Ковалей было заменено ременной петелькой.

Третий способ крепления, известный по маскам из Оружейной палаты, иранским личинам и предлолагаемый для масок из Ротмистровки и Кубани представляет собой модифицированную разновидность второго. Маска также крепится к шлему на шарнире, но фиксируется в опущенном состоянии не шнуром, а поворотным металлическим флажком, прикрепленным к шлему: флажок входит в вертикальную щель на маске и поворачивается на 90 градусов, закрепляя личину. Вполне возможно, что шарнир был разъемным или быстросъемным. Такой вывод напрашивается по аналогии с ранними европейскими бацинетами, забрала или откидные наносники которых крепились примерно таким же способом и косвенно подтверждается тем, что большинство поздних масок дошло до нас без шлемов. Маска шлема из Оружейной Палаты, например, грубо приклепана через отверстие для поворотного флажка к куполу, который совсем необязательно входил в изначальный комплект наголовья.

У масок, крепившихся таким образом, под остатками шарнира на лбу сделана вертикальная прорезь для флажка, над которой приклепывался "бортик" в виде перевернутого рогами вниз полумесяца. Судя по всему эта деталь должна была защищать флажок от случайного разворота. Подобные "рожки" четко видны на кубанской маске и маске из Ротмистровки, что дает основание считать ее самой поздней из найденных археологических масок и датировать 14-15 веком. Этому не противоречит и то, что известно об обстоятельствах ее находки "в насыпи кургана": маска вполне могла быть отстегнута и лежать отдельно от шлема – для этого могли использовать быстроразъемные шарниры. Именно в 14 веке в Европе (по мнению Дэвида Николя прежде всего в Италии и Германии) появляются съемные наносники бацинетов, крепившиеся аналогичным способом. Был ли этот способ крепления изобретен на Востоке и завезен в Европу генуэзцами или венецианцами, или все было наоборот - сказать трудно, но поскольку защитное вооружение в 13-14 веке развивалось достаточно бурно и там, и там, подобные "универсальные" новинки могли заимствоваться с удивительной скоростью*.

Остальные маски скорее всего крепились вторым способом. На двух из них (Ковали, Волжская Болгария) сохранились четко различимые следы подобного крепления. Маски из Херсонеса и Липовца настолько близки к маске из Ковалей, что вряд ли крепились по-другому. Маска из Серенска, внешне очень напоминающая маску из Волжской Булгарии, вполне возможно сохранила следы подобного крепления, которые могли бы проявиться при надлежащей расчистке.

Позднесредневековые маски

Однако вопрос о точной датировке личин продолжает оставаться открытым. А.Н. Кирпичников, С.А. Плетнева и П.П. Толочко датируют их домонгольским временем – концом 12 – началом 13 в., М.В. Горелик и Н.В. Пятышева – второй половиной 13 – началом 14 в. Тем не менее, и в более позднюю эпоху железные забрала не выходят из употребления вплоть до 16 в., хотя и встречаются значительно реже. Об этом свидетельствуют как яркие памятники материальной культуры, так изобразительные и письменные источники. Причем ареал употребления масок становится несколько шире, значительно сдвигаясь на восток. Так, один из ярчайших памятников исламского искусства Центральной Азии, Фатихский альбом из Шираза, содержащий ряд замечательных миниатюр с воинскими сценами времен Тимура (начало 15 в.), представляет изображение богато украшенного воинского наголовья с личиной. Шлем, типичной для 15 в. сфероконической формы (но без высокого шпиля), украшен золоченой орнаментированной налобной пластиной и имеет жесткую ламеллярную бармицу. Железное забрало в виде антропоморфной усатой маски опущено. То, что это не лицо воина в шлеме, а именно маска, подтверждается самим сюжетом иллюстрации. На миниатюре изображена сцена финала поединка двух закованных в доспехи богатырей. Победитель нанизывает отрубленную голову поверженного противника на копье. Снятый трофейный шлем с маской стоит на груди обезглавленного тела (см. рис.3).

Рис.4 Шлем из Оружейно Палаты

По всей видимости, изображенную личину можно отнести к так называемому «татарскому» типу, характерному для позднесредневековых орнаментированных масок, а также и по типу шлема из коллекции Оружейной Палаты Московского Кремля. Эти маски имеют остатки налобных шарниров, близких по форме к шарниру маски из Ротмистровки и характерные монголоидные черты. Как уже говорилось выше, одна из личин жестко приклепана к шлему прямо сквозь шарнир - очевидно, это позднее «творчество» музейных работников. В действительности маски крепились к шлемам по способу 3, т.е. с помощью налобного шарнира и фиксирующего флажка, в закрытом положении проходящего сквозь специальную прорезь внутри защитного полукруглого буртика. И шлем и маска украшены схожим растительным орнаментом, что может свидетельствовать в пользу их комплектности (см. рис.4).

Рис.5 Еще один шлем из Оружейной Палаты

Интересно, что у этого шлема нос, состоящий из двух частей, припаян к маске медным припоем, а на щеках сделаны характерные "шрамы", присутсвующие практически на всех поздних масках. В экспозиции представлен также еще один шлем с маской (рис.5), третья маска (без шлема) не экспонируется. . Еще две очень похожие и явно синхронные предыдущим экземплярам личины (щеки которых также украшают диагональные вдавленые "шрамы") приведены в Каталоге Варшавского музея, Польша (см. рис. 6, 7)⁷. Происхождение этих изделий неизвестно, однако большинство исследователей связывают место и время их использования с войнами Тимура или Тимуридов в Иране и Средней Азии или восточных землях Золотой Орды. Казалось бы, выявленная на базе указанных пяти свидетельств 15-16 вв. новая традиция использования боевых антропоморфных масок ничем не связана с предшествующим периодом их бытования в пределах русско- половецкого ареала в 13 веке. Однако связующей нитью может служить письменное свидетельство позднесредневековой русской литературы памятников Куликовского цикла – «Сказание о Мамаевом побоище», написанная, по всей видимости, не позднее конца 15 века (цитата приведена в эпиграфе к статье). Отсутствие археологического материала этого времени, скорее всего, указывает на то, что столь искусно выделанное и украшенное дорогостоящее боевое наголовье могло использоваться лишь отдельными значительными командирами, которые гибли не часто, и которых хоронили уже по новым обрядам. Практически исчезают и следы тотальных нашествий (таких как Батыев погром), когда целые контингенты павших бойцов вместе с оружием оставались не погребенными. Оружие и доспехи на полях битв тщательно собирают.

Гладкие защитные маски

Рис.8 Шлем из Слонима

Однако, термин «злаченые шлемы с личинами» мог употребляться не обязательно для обозначения защитной маски, выкованной в форме человеческого лица. По всей видимости, так могли называть вообще любое железное забрало, в том числе и в виде простой монолитной гладкой выпуклой пластины более близкой по форме некоторым западноевропейским образцам. И хотя среди предметов вооружения и защиты русского дружинника боевые наголовья являются изделиями наиболее традиционной формы восточного происхождения, тем не менее, здесь мы можем констатировать определенную долю западноевропейского влияния. Вспомним яркие описания дружин русских князей в бессмертном произведении древнерусской литературы конца 12 века «Слово о полку Игореве», а среди них отрывок о воинах волынских князей Романа и Мстислава: «…Суть бо у ваю железныи паворзи подъ шеломы латинскими. Тем тресну земля, и многи страны – Хинова, Литва, Ятвязи, Деремела и Половци – сулици своя повръгоша, а главы своя подклониша подъ тыи мечи харалужныи…»⁸. Не вдаваясь здесь в анализ соответствующих форм этих латинских шлемов, остановимся только на защитной маске куполообразного наголовья, найденного в Слониме (Белоруссия, см. рис. 8)⁹. Маска выполнена в виде железной выпуклой пластины с очень крупными скругленными отверстиями для глаз. По форме она напоминает широкую перевернутую букву «Т» с плавно загнутыми кверху концами горизонтальной перекладины. Забрало не слишком низкое и не закрывает подбородок, который, по всей видимости, защищался кольчужным капюшоном. Однако вряд ли его правомочно относить к разряду полумасок, которые представляют из себя стальной наносник с узкими подглазными дужками. Здесь же защитные функции несет в себе вся пластина, закрывающая, хоть и частично, нижнюю часть лица. Впервые подобные лицевые маски появляются в начале 12 в. в Испании (изображение на миниатюрах из собраний Археологического музея в Мадриде), Наварре (статуя воина на капители церкви Санта Мария ля Реал в Санквесте, 1155г., см. рис. 9), Норманнском королевстве в Южной Италии и Сицилии (фрески церкви Санти Джованни и Паоло в Сполетто, 1174г.) и др. Далее, распространяясь по королевствам Западной Европы, именно эти шлемы с масками, эволюционизируясь в течение столетия, развились до полностью закрытых рыцарских топхельмов 13 – 14 столетий.

По своей форме слонимская маска в купе со шлемом достаточно близко напоминает аналогичные ранние рыцарские наголовья середины 12 века. Интересно, что редкие для Руси реалистичные изобразительные источники того же периода подтверждают правомочность таких аналогий. В частности, как пример, здесь можно привести шахматные фигурки из Волковыска (также Белоруссия), изображающие воинов "ладья"¹⁰. На голове одного из двух воинов в ладье можно видеть гладкий полусферический шлем с выпуклой маской, также снабженной крупными скругленными отверстиями для глаз. Судя по развитой форме и размерам забрала, закрывающего уже все лицо воина целиком, изображение может быть датировано поздним 12 – началом 13 столетия (см. рис. 10).

Для периода позднего средневековья в условиях все большей ориентализации предметов воинского снаряжения на Руси, защитные маски все же не исчезают из боевого обихода. Как пример позднего забрала рассматриваемого типа можно привести гладкую выпуклую лицевую пластину, сплошь усеянную мелкими многочисленными отверстиями (по форме напоминающую "дуршлак"). Экземпляр такого забрала хранится в коллекции древнерусского защитного вооружения в Оружейной Палате и датируется 14 в¹¹(см. рис. 11). Забрало подвешено к нижней кромке венца высокого шелома с длинным шпилем и вплетено в кольчатую бармицу. Интересно, что в работе, где описывается данное изделие, авторы утверждают, что "такие шлемы с сетками обычно надевали воины, наблюдавшие за движением неприятеля из-за зубцов крепостной стены в 12 – 13 – 14 веках, в частности, во время массированного обстрела крепости вражескими лучниками"¹². Действительно, судя по русским и другим свидетельствам описания действий татарских лучников, например, под стенами осажденной Москвы в 1382 г. (при осаде ее Тохтамышем), можно сказать, что для такого предположения есть основания: «…и они (татары) стали сильно стрелять, и летели стрелы их в город, словно дождь из бесчисленных туч, не давая выглянуть. И многие из стоявших на стене и на заборолах, уязвленные стрелами, падали, ибо больший урон приносили татарские стрелы, чем стрелы горожан, ведь были у татар стрелки очень искусные. Одни из них стоя стреляли, а другие были обучены стрелять на бегу, иные с коня на полном скаку, и вправо, и влево, а также вперед и назад быстро без промаха стреляли»¹³. Однако реконструкция подобного защитного наголовья показала, что забрало данной системы обеспечивает столь малый обзор, что вести речь о каком-то целенаправленном дистанционном наблюдении за противником, передвижениями войск и ходом ведения им осады становится практически невозможным. В этой части указанное забрало можно сравнить с некоторыми западноевропейскими аналогами. Со второй половины 13 века сначала у некоторых горшкообразных рыцарских шлемов, а потом и у более поздних конструкций бацинетов, саладов и армэ смотровые щели становятся настолько узкими, что возможностей обзора хватает только на то, чтобы сконцентрировать свое зрение на приближающейся фигуре противника во время копейной сшибки, направить на него свое копье и коня. Все остальные «удобства» приносились в жертву повышения требований к безопасности бойца и надежности доспеха в самый ответственный момент боя и турнира – в таранном копейном столкновении. Возможно, и русское забрало предназначалось для использования в аналогичной ситуации.

Происхождение

Наряду с незакрытым вопросом по датировке большего числа боевых восточноевропейских масок, в таком же вероятностном ключе может быть высказано предположение и об их происхождении. На наш взгляд наиболее правдоподобная антология развития и распространения личин в Восточной Европе была высказана Н.В. Пятышевой, если, конечно, отбросить ее утверждение о культовом назначении масок. Большинство античных шлемов с масками 1 – 3 вв. найдено на территории римских лагерей¹⁴. Высокое качество их изготовления и тщательной отделки, копирование мельчайших черт лица – все это очень характерно для высокого античного искусства (см. рис. 12). Каково бы не было назначение античных шлемов с масками, они явно принадлежали офицерам – всадникам, и являлились не только защитой, но и символом высокого социального положения. Именно такой шлем скорее всего пытался воспроизвести для своего короля мастер в Британии 7 века нашей эры, создавая шлем, захороненый позже в кургане под Саттон-Ху.

На востоке в период раннего средневековья наследницей античных воинских традиций по праву становится Византия. И здесь встречаются свидетельства использования масок, по всей видимости, так же в воинском обиходе^*. Помимо изображений воинов в масках (в частности, в зооморфных) на византийских глиняных вазах 12-14 вв. из раскопок в Херсонесе¹⁵, известны также девять железных личин, найденных в раскопках Большого Дворца в Константинополе. Маски найдены в комплекте с обломками конской упряжи, оружия и доспешных пластин ламеллярного панциря (в своде D. Nicolle на рис.41, А-D – железные личины (маски); Е-Н - наконечники стрел; М - наконечник копья; Н Реконструкция пластинки от ламеллярного панциря. «Все эти вещи вместе с обломками деталей конской упряжи были найдены в Великом Дворце в Истамбуле. Датировка основывается на находках монет середины-конца 12 века. Антропоморфные личины очень похожи на имеющие сходную дату маски, найденные в степных регионах России и Украины. Они около 18 см в высоту. Возможно, их происхождение связано с Византией или эти личины использовались подразделениями рекрутированными в византийскую армию в Тюркских степях. Такие части несомненно существовали...»¹⁶. Здесь еще раз подтверждается, что представленные находки, судя по сопутствующим предметам вооружения, представляют собой элементы боевой воинской экипировки, но выполнены в несколько более грубой и простой форме (см. рис. 13).

Рис.14 Полумаска из Вцижа (ГИМ)

Тесные культурные и торговые связи Руси и Византии хорошо известны. Не обошли стороной они и военное дело. Более того, как раз именно в военной сфере византийское влияние сказалось наиболее ощутимо. Поэтому вполне допустимо, что как раз византийская традиция дала толчок к появлению и росту популярности боевых антропоморфных масок на русской почве. Каталиктическое воздействие здесь могли оказать и местные русские формы в процессе усовершенствования глубоких куполообразных шлемов с полумасками (тип 4 по классификации А.Н. Кирпичникова¹⁷). Массивные наносники и полумаски этих шлемов выполнены в виде хищно изогнутых клювов фантастических птиц. Помимо защиты лица они должны были оказывать явное устрашающее воздействие на противника^**. О возможной переработке наголовий такого типа свидетельствует находка искусно сработанной полумаски при раскопках боярской усадьбы г. Вжиша (2-я половина 12 века). Здесь у полумаски, имеющей примерно те же «стандартные» размеры и общую геометрию, «хищный клюв» заменен на явно «человеческий» нос с выпуклыми крыльями ноздрей. Возможно, что именно византийская мода подвигнула оружейников на то, чтобы в дальнейшем скопировать в металле уже все человеческое лицо, не ограничиваясь только выделкой носа. Таким образом, полумаску из Вжиша можно рассматривать как условный «промежуточный» образец (см. рис. 14).

В итоге, уже в начале 13 столетия ввиду достаточно тесных соседских отношений с территории Руси боевые личины вполне могли быть восприняты уже и в Волжской Булгарии, и в среде союзных торков, вытесненных половцами из степей и осевших «под рукой русских князей» в Киевской области под собирательным термином «черные клобуки». Вожди племен-федератов могли получать сработанные в Киеве доспехи в качестве платы за свою службу, либо заказывать особо престижные изделия у киевских оружейников. В этом плане достаточно убедительно звучат аргументы А.Н. Кирпичникова и П.П. Толочко в пользу принадлежности поросских масок черным клобукам¹⁸. Однако как было уже сказано выше, личины подобного типа уже найдены вне зоны обитания черных клобуков, но на территориях, контролируемых половцами. Это может свидетельствовать о распространении боевых личин (по всей видимости, через торков) в среде половецкой верхушки как непосредственно в канун монгольского завоевания, так и в последующие годы.

Прокатившийся по странам Восточной Европы разрушительный Монгольский погром стер с лица земли многие города, рассеял целые племена и народы, поверг в прах многие бесценные памятники материальной культуры. В слоях пожарищ городов Руси, Булгарии, черноклобуцких и половецких поселений среди прочих остатков оружия, наконечников стрел и фрагментов доспехов археологи находят и боевые маски. Теперь трудно сказать, насколько долго они еще бытовали в арсеналах боевого снаряжения покоренных народов, но, по всей видимости, ордынцы оценили как защитные качества боевых масок, так и их психологическое воздействие на противника, и военная элита завоевателей взяла их на вооружение вплоть до периода позднего средневековья. Известно, что с течением времени сами завоеватели были ассимилированы в среде половецкого населения Золотой Орды, восприняв наряду с языком и другими культурными традициями определенные элементы боевого снаряжения.

С учетом вышесказанного последовательность появления и развития боевых железных личин на территории Восточной Европы может быть представлена в виде соответствующей цепочки: Древний Рим – Византия – Русь – Волжская Булгария – черные клобуки – половцы – Золотая Орда (и ее соседи). Иллюстрация этой схемы представлена на рис. 15.

Рис.15 Схема развития шлемов с масками (П.Васин)

Классификация

Анализируя представленный выше материал, боевые забрала средневековых шлемов восточно-европейского региона (и частично – Средней Азии) могут быть разделены на 4 типа (см. схему на рис. 15).

Тип 1. ВИЗАНТИЙСКО-РУССКИЙ
Выполнены в виде антропоморфных масок без усов, бороды и накладных ушей. Реалистично передают тип лица – европеоид (образец из Булгарии выполнен в более грубой манере, что, возможно, подчеркивает его вторичное, не слишком удачное копирование с русских образцов). В закрытом состоянии удерживаются шнурами, продетыми сквозь отверстия в маске, либо через кольца (?), вставленные в отверстия. Маски имеют налобный шарнир с прямоугольной петлей, не привязываются к определенному типу шлема. Русские и булгарский образцы фиксируются временем монгольского погрома (1236-1241гг.) Поволжья, Северо-Восточной и Юго-Западной Руси. Однако, возможно, отдельные образцы бытуют вплоть до конца 15 в. (по свидетельству летописных памятников Куликовского цикла).

К типу 1 можно отнести следующие памятники:

1. Маски из Большого дворца в Константинополе - 9 масок (см. рис.13);

2. Личина из Серенска (см. рис. 19);

3. Маска из Волжской Булгарии (см. рис. 18);

4. Личина из Изяславля (см. рис. 20, 21).

Тип 2. ТОРКО-ПОЛОВЕЦКИЙ
Выполнены в виде антропоморфных масок с европеоидными чертами лица, с длинными, чаще всего загнутыми кверху усами, небольшой бородкой (либо без нее), с бронзовыми накладными ушами, в мочках которых продеты кольца. Кольцо вставлено также в нижнюю часть подбородка маски. В эти кольца продеваются шнуры, плотно фиксирующие личину в нижнем боевом положении. Практически все личины данной группы входят в комплект шлемов специфической формы (тип 5 по классификации А.Н. Кирпичникова). Шлем представляет из себя четырехгранную пирамиду с каплевидными углублениями на каждой грани. Пирамида плавно переходит в глубокую цилиндрическую часть с вырезом для лица, обрамленным кольчужной бармицей. Вершина пирамиды венчается высоким гладким шпилем без утолщений и шариков на конце. Характерные каплевидные углубления на тулье шлема имеют аналоги на изображениях воинских наголовий некоторых половецких «каменных баб»²³, но там они представлены без шпиля. Шпиль на шлемах с личинами был удобен для того, чтобы цеплять за него подбородный шнур при фиксировании маски в верхнем, открытом положении.

Судя по выше представленным признакам (наличие усов, ушей, европеоидный тип лица и т.п.), указанные маски, весьма похожие одна на другую, не носили портретного сходства с владельцем, а должны были представлять его в образе мифического героя, богатыря. По всей видимости, личины ковались в престижных киевских мастерских по заказам союзной торческой и половецкой знати – две из них вместе со шлемами найдены в воинских захоронениях на территории Киевской области. А.Н.Кирпичников относил данные личины к черноклобуцким, однако, более поздние находки позволяют расширить ареал их бытования более широкой зоной обитания половцев в 1-ой половине 13 века - развалины Херсонеса, Прикубанье. После монгольского нашествия (по крайней мере, к началу 14 столетия) находки указанного типа личин и шлемов исчезают - очевидно, в связи с уходом половцев из данного региона и их ассимиляцией в Золотой Орде.

К типу 2 можно отнести:

1. Личина из Липовца (со шлемом) (см. рис. 16);

2. Личина из Ковалей (со шлемом) (см. рис.17);

3. Личина из Херсонеса (фрагмент);

4. Личина с Кубани (со шлемом) (см. рис. 23);

5. Личина с Украины (со шлемом) – по устному сообщению К. Жукова.

Тип 3. ТАТАРСКИЙ
Выполнены в виде антропоморфных масок монголоидного типа с небольшими усами и бородкой. Уши отсутствуют. Имеют богатую отделку: позолочены, либо орнаментированы вместе со шлемами инкрустацией в виде восточного растительного орнамента. Снабжены шарниром усовершенствованной конструкции, в котором маска через специальную прорезь фиксируются штифтом в закрытом положении. Личина входит в комплект со шлемом восточного «шатрового» типа, либо шишаком, характерного для конца 14 – 15 в., с невысоким навершием. Предположительно датируются 14-16 вв. Ареал бытования: территория Золотой Орды, Средняя Азия, государства Тимуридов.

К данному типу можно отнести:

1.Личина из Ротмистровки (шлем ближе всего подходит к типу 2) (см. рис. 22);

2. «Татарские личины » из собрания Государственной Оружейной палаты – 2 шт.(см. рис. 4, 5);

3. Личины из собрания Варшавского музея – 2 шт. (см. рис. 6, 7);

4. Изображение личины со шлемом на миниатюре «Фатихского альбома», Шираз (см. рис. 3).

Тип 4. ЗАБРАЛО
Выполнены в виде гладких выпуклых железных пластин для полной защиты лица. Могут снабжаться серией отверстий для обзора и обеспечения дыхания. По всей видимости, изначально появляю

Категория: Оружие и доспехи | Добавил: TeRan (27.04.2009)

Просмотров: 6920 | Рейтинг: 5.0/4 |